Четыре сценария кризиса в России

[AML+]

сегодня Воскресенье,
27 Мая,
12:45

Доклад экспертов ЦСР Комитету гражданских инициатив. Май 2012 года.

Введение

Полномасштабный политический кризис, о начале которого мы предупреждали в первом политическом докладе ЦСР, опубликованном больше года назад, продолжает набирать обороты. Развитие политических событий в основном подтвердило представленные в первом докладе прогнозы.

Сказанное не означает, что ситуация стала более определенной и предсказуемой, чем год назад. Напротив, появились новые факторы риска и новые развилки, о которых год назад мы не имели четкого представления. Чрезвычайно богатый социологический материал, появившийся в нашем распоряжении в течение последних трех месяцев, проясняет многие особенности текущей ситуации и позволяет уточнить перспективы развития кризиса.

Полученный нами материал свидетельствует о том, что кризис приобрел необратимый характер. Независимо от сценариев его дальнейшего развития, сохранение политической устойчивости, а тем более, возврат к докризисному статус-кво уже не представляется возможным.

Данный доклад является третьим по счету в серии политических докладов, подготовленных экспертами ЦСР в сотрудничестве с РАНХ и ГС.

Первый доклад «Политический кризис в России и возможные механизмы его развития», подготовленный в марте 2011 года представлял собой попытку краткосрочного прогноза развития политической ситуации в стране накануне парламентских и президентских выборов. На основе материалов фокус-групп и данных репрезентативных опросов в докладе были сформулированы сценарии политических событий, связанных с процессом падения доверия населения к руководству страны и правящей партии. Представленное в докладе описание возможного хода политического кризиса оказалось достаточно точным. Оно во многом совпало с ходом последующих реальных событий, включая негативную реакцию общества на рокировку тандема и волну массовых публичных протестов против манипулирования результатами парламентских выборов.

Второй доклад «Движущие силы и перспективы политической трансформации России», был представлен в ноябре 2011, накануне парламентских выборов. Наряду с уточнением краткосрочного политического прогноза, – прежде всего в части восприятия результатов парламентских выборов и их роли в качестве катализатора недовольства и массовых уличных протестов – в докладе был представлена попытка долгосрочного прогноза изменения расстановки политических сил в течение ближайшего десятилетия. Этот прогноз основывался на сравнительном анализе социальных и политических предпочтений среднего класса и других массовых социальных групп и на оценке количественного роста среднего класса под влиянием демографических сдвигов и дальнейшего роста экономики.

В отличие от двух предыдущих докладов, наш новый доклад преследует целью не столько прогнозирование событий, сколько уточнение представлений о текущем состоянии российского общества. Выборы и сопровождавшие их конфликты оказали серьезное влияние на ожидания и политические настроения различных слоев населения. Изменения, происходящие в массовом сознании, окажут немалое влияние на развитие страны в предстоящем политическом цикле.

Представленный в докладе анализ опирается на самое масштабное социологическое исследование политических настроений, которое когда-либо проводилось в ЦСР. Впервые в этом проекте мы опирались не только социологические, но и психологические методы оценки первичного материала, что существенно отразилось на некоторых выводах.

Политические изменения, происходившие в течение последнего года, сопровождались сменой политических настроений, которая, как показало новое исследование, далеко не во всем соответствует первоначальным ожиданиям. Полученные социологические материалы дают более четкое представление о границах возможного.

Кроме того, проведенное исследование заставило нас пересмотреть существенные положения предыдущих докладов, которые не согласуются с новыми социологическими фактами. Прежде всего, это касается нашей оценки политических социальной поляризации, обусловленной появлением массового среднего класса и ростом его политической активности. В нашем предыдущем докладе, было высказано предположение о том, что социальная поляризация будет сопровождаться и поляризацией политической, что исключает возможность сохранения доминирующей партии большинства, способной апеллировать одновременно к среднему классу и другим массовым слоям.

Новые исследования показали, что накопленный груз нерешенных социально-экономических проблем, доставшихся в наследие от первого «путинского десятилетия», выступает в роли своеобразного консолидирующего фактора, который сглаживает различия в политических ожиданиях массовых социальных полюсов. Как для среднего класса, так и для других социальных слоев характерен однородный, деидеологизированный и прагматичный запрос на изменения, который сфокусирован на узком круге проблем, связанных с развитием человеческого потенциала (неудовлетворительное состояние образования и здравоохранения), обеспечением личной безопасности и верховенства закона, а также качеством и доступностью услуг инфраструктуры (особенно в сфере ЖКХ). Запросов, политически объединяющих все массовые слои общества, пока гораздо больше, чем запросов, порождающих конфликты между ними. Таким образом, по-прежнему сохраняется возможность апеллировать к подавляющему большинству населения страны с однородной политической повесткой, как это происходило в начале прошлого десятилетия.

Но особенностью сложившейся ситуации является острый дефицит доверия к политическим лидерам и политическим партиям на общероссийском уровне, который блокирует формирование новой партии большинства «сверху вниз», особенно на основе ребрендинга «Единой России». Как показало наше исследование, эффективно работающие механизмы формирования доверия, сегодня действуют по принципу «снизу вверх». Доверие формируется в основном на местном и региональном уровне и обусловлено успешностью лидеров в решении конкретных проблем, которые волнуют избирателей на местах. Формирование новой партии большинства становится более длительным и трудоемким процессом. Эффективность привычных технологий политического манипулирования, применяемых федеральной властью, снижается, что отчасти выравнивает шансы власти и оппозиции в борьбе за доверие масс.

Другим вопросом, в отношении которого нам пришлось откорректировать прежние выводы, служит оценка потенциала для лево-популистских настроений. В предыдущем докладе мы указывали на высокий риск появления в ближайшие годы левопопулистского лидера, апеллирующего к массовым слоям за пределами среднего класса. Но сближение запросов избирателей среднего класса и прочих массовых слоев, приводит к тому, что население становится менее восприимчиво к популистскому стилю политического взаимодействия. Доверие авансом не дается никому, а завоевывается в результате исполнения реалистичных обещаний, максимально приближенных к повседневным запросам населения. Это намного усложняет задачу политического популиста общероссийского масштаба, строящего стратегию на громких, но невыполнимых обещаниях. Еще менее вероятной представляется перспектива усиления массовой поддержки радикальным националистическим движениям и их лидерам.

Проведенное исследование показало, что массовые протесты в Москве уже оказали, и будут оказывать в ближайшем будущем решающее влияние на развитие политического кризиса. Это происходит несмотря на относительную немногочисленность протестующих по меркам всей страны и их политическую дистанцированность от массовых слоев населения.
Доклад состоит из пяти разделов. В первом разделе содержится краткое описание проведенного социологического исследования. Во втором разделе дается характеристика текущих политических запросов населения. В третьем разделе представлен анализ отношения населения к ведущим политическим партиям, Российской православной церкви и профсоюзам. В четвертом разделе рассматривается отношение населения к политическим лидерам. В пятом разделе анализируются настроения участников массовых акций протеста в Москве и представлены возможные сценарии развития политического кризиса. В заключении представлены основные выводы и результаты доклада.

1. Описание и методология исследования

Для оценки российской социально-экономической и политической ситуации в марте, апреле и мае 2012 г. было проведено социологическое исследование, состоящее из двух этапов.

Первый этап исследования включал в себя 32 фокус-группы в различных регионах России:

10 фокус-групп в Москве (мужчины – представители среднего класса с высшим образованием – одна фокус-группа; студенты технических ВУЗов – одна фокус-группа; молодежь без высшего образования – две фокус-группы; население среднего возраста без высшего образования – две фокус-группы; пенсионеры без высшего образования – две фокус-группы; участники митинга на Болотной площади – одна фокус-группа, протестный электорат – одна фокус-группа);

8 фокус-групп с представителями среднего класса в городах: Москва, Санкт-Петербург, Калининград, Пермь, Волгоград, Новосибирск, Белгород, Самара.

6 фокус-групп в городе Дзержинск Новгородской области (молодежь без высшего образования – две фокус-группы; население среднего возраста без высшего образования – две фокус-группы; пенсионеры без высшего образования – две фокус-группы);

6 фокус-групп в городе Новотроицк Оренбургской области (3 фокус-группы с работниками металлургического комбината; 3 фокус-группы с населением города: мужчины и женщины среднего возраста, пенсионеры);

2 фокус-группы в городе Екатеринбург (мужчины – представители среднего класса с высшим образованием; студенты технических ВУЗов).

Целью фокус-групп было выявление политических предпочтений различных групп населения в период после выборов президента, включая отношение к кандидатам на президентских выборах, ведущим политическим партиям, к профсоюзам и Российской православной церкви, а также к политическим лидерам местного и регионального уровня.

На фокус-группах выяснялся также перечень наиболее важных проблем, волнующих население оценивался запрос (либо отсутствие запроса) на политические и социально-экономические изменения в стране.

Респондентам предлагалось просмотреть видеоролики с выступлениями А.Кудрина, Д.Рогозина, А.Навального, которые впоследствии обсуждались на фокус-группах. Также участники фокус-групп знакомились с двумя документами: «Обращение инициативной группы» и «Заявление Независимого профсоюза горняков России».

В апреле-мае 2012 года был проведен второй этап исследования, в рамках которого было продолжено изучение отношения населения к политическим лидерам разного уровня, включая лидеров местного и регионального масштаба, а также к начинающим федеральным политикам, представителям внесистемной оппозиции и к партийным лидерам «второго эшелона» политических партий, представленных в Государственной Думе. Цель второго этапа состояла в поиске популярных политических лидеров, выявлении причин этой популярности и ее влияния на установки в отношении федеральных и региональных властей.

Необходимо отметить, что изначальная гипотеза о потенциально популярных лидерах подтвердилась лишь в небольшой степени. Причины и следствия этого подробно освещены в докладе.

В рамках второго этапа было проведено 20 фокус-групп в различных городах России. В городе Владимир было проведено 12 фокус-групп (две волны по 6 групп), на которых респондентам предлагалось просмотреть видеоролики с выступлениями следующих политиков и общественных деятелей: А.Навальный, В.Егоркин, В.Мединский, В.Рыжков, В.Якеменко, Г.Гудков, Д.Гудков, Е.Ройзман, И.Пономарев, К.Крылов, Л.Волков, О.Дмитриева, О.Нилов, С.Неверов, С.Удальцов.

В ходе второго этапа было проведено также восемь фокус-групп в городах, в которых прошли выборы мэров: 3 фокус-группы в городе Ярославль, 2 фокус-группы в городе Черноголовка, 2 фокус-группы в городе Тольятти, одна фокус-группа в городе Астрахань. В названных городах, за исключением Астрахани, в ходе недавно прошедших выборов на должность мэров победили депутаты от оппозиции. В Астрахани депутат от оппозиции не победил, но затяжной политический конфликт и обвинения в фальсификации выборов также предоставили возможность оценить реальные взгляды жителей на политическую ситуацию в условиях ставшего фактически конкурентным политического предложения.

Также в ходе второго этапа было проведено исследование методом индивидуального глубокого интервью настроений участников массовых оппозиционных митингов в Москве с целью выяснения их настроений после разгона шествия и манифестации на Болотной площади 6 мая 2012 года. Всего было проведено 20 таких интервью.

К работе над анализом полученных данных наряду с социологами были привлечены психологи, которые выдвинули специфичную трактовку этих данных с позиций теории когнитивного диссонанса. Этот аспект также подробно освещен в докладе.

2. Отношение к властям и запрос на изменения

2.1. Направление и динамика политических изменений

Исследование свидетельствует о сохранении устойчивой тенденции к нарастанию недовольства населения, эрозии базы политической поддержки власти в центре и на местах, а также к усилению спроса на изменения в различных сферах и на обновление персонального состава руководителей в центре и на местах.

Вместе с тем, протестная составляющая недовольства ослаблена во всех слоях общества. Готовность к публичным протестам не сошла на нет, но присутствует в латентной форме. В целом уровень агрессии респондентов понижен. Они не проявляют склонности к обострению общественных конфликтов и к открытой политической конфронтации. Агрессивно настроенные политики и призывы к конфронтации и действиям конфронтационного характера не находят ощутимой поддержки и вызывают явное неприятие большинства.

Того возбужденного психологического состояния и готовности к активным протестным действиям, которое сейчас характерно для активных участников массовых акций протеста на Болотной площади и Чистых прудах, в наших фокус-группах мы практически не наблюдаем. Не высказывается и однозначной поддержки и сочувствия действиям митингующих в Москве. Даже в фокус-группах из среднего класса крупных городов – Москвы и Екатеринбурга – установки на активное выражение протеста просматриваются слабо. Это говорит о том, что, несмотря на массовость московских протестов по меркам столицы, в общероссийском масштабе протестующие по-прежнему являются незначительным меньшинством, обособленным от массовых слоев населения.

Разумеется, сложившуюся ситуацию не следует рассматривать как признак отсутствия у митингующих возможностей влияния на политический процесс. Напротив, как будет показано в разделе 5, это влияние весьма значительно и непропорционально велико по отношению к доле протестующих в российском населении.

Протестную активность респонденты обусловливают дополнительными гипотетическими изменениями к худшему, которые непосредственно затронули бы их чувствительные личные интересы. Новое ускорение этим процессам могут придать события, наступление которых в данный момент мы уверенно прогнозировать не можем,– например, начало второй волны экономического кризиса, вызванное падением цен на рынках энергосырьевых товаров.

Безусловно, я не жду изменений в лучшую сторону с приходом Путина, он у власти уже больше десяти лет, но в стране упадок, количество проблем только нарастает, во всех отраслях экономики, сырьевой сектор, и больше ничего у нас нет (Москва, мужчина, средний класс, 36 лет, высшее образование).
Мы все сидим на этой трубе, и зависим от цен на нефть, что конечно подрывает нас как государство, производство отсутствует, и если сейчас наступит волна очередного кризиса, неизвестно, чем все закончится (Екатеринбург, мужчина, 47 лет, высшее образование).

2.2. Эрозия поддержки властей

Проведенное нами исследование свидетельствует об ослаблении поддержки федеральных властей со стороны массовых групп населения, включая средний класс и другие слои, не только в крупнейших, но и в малых и средних городах. Однако масштабы этого явления у среднего класса крупных городов и за его пределами различаются.

Средний класс крупнейших городов для власти практически потерян. Это выражается в утрате поддержки Путину, партии власти и в неодобрении политического статус-кво.

К Путину отношение резко отрицательное, также и к Единой России. Начиная с кадровой политики во власти, далее коррупция и огромное количество других претензий, страну фактически развалили (Москва, мужчина, средний класс, 46 лет, высшее образование).

Я бы голосовал за кого угодно, главное против нынешней власти, я хотел донести до властей, я считал важным положить свой голос именно на эту чашу весов – на чашу весов людей, которые разделяют правые ценности, либеральности, всего, того, что он губит (Москва, мужчина, средний класс, 35 лет, высшее образование).

То, что сейчас происходит в верхних эшелонах власти, напоминает пир во время чумы. Страна стала полицейским государством, все разговоры на счет борьбы с коррупцией, все только слова. Деньги уходят в песок. Законы на местах не исполняются. Путин все запустил. Надо менять всех. Старые кадры сидят, уже мхом покрылись (Екатеринбург, мужчина, средний класс, 48 лет, высшее образование).

У меня негативное к нему отношение. Вообще, законы издаются, они не выполняются, кто что хочет, тот и творит на местах. И никакого контроля. В стране полный застой, во всем (Новотроицк, мужчина, 45 лет, без высшего образования).

За пределами среднего класса такого мотивированное неприятие власти встречается реже, но там тоже наблюдается отчетливая эрозия поддержки власти. Она выражается как в количественном сокращении сторонников Путина, так и в ослаблении их мотивации. Среди голосовавших за Путина на последних выборах, преобладают негативные, а не позитивные мотивы. Наиболее распространенная мотивация голосования за Путина – это отсутствие приемлемой альтернативы. Другой распространенный мотив – уверенность в том, что неучастие в выборах, испорченный бюллетень и даже голосование за других кандидатов не могло изменить результат. Все другие мотивации, особенно позитивные выражены гораздо слабее. Даже признание прошлых заслуг, которое еще год назад было одним из основных аргументов поддержки Путина во всех слоях населения, сейчас встречается лишь эпизодически.

Не было выбора, голосовал за Путина, надо признать, что альтернативы как таковой Путину приличной особо не было. И могла бы она быть при существующей власти – это еще вопрос. Думаю, что нет, к сожалению (Екатеринбург, мужчина, средний класс, 52 года, высшее образование).

Да, пришлось голосовать за Путина. Путин, он, сами знаете, что раз Путин полез, все уже без вариантов он однозначно будет президентом, голосуй – не голосуй (Новотроицк, мужчина, 39 лет, без высшего образования).

Да, голосовала за Путина, других вариантов просто не было. Не очень охотно, но на данный момент выбирать больше некого. Разумной альтернативы нам не предоставили никакой (Дзержинск, женщина, 38 лет, без высшего образования).

Почему за него голосовал? Я знал, что он будет итак президентом. Я телевизор смотрю и общаюсь просто с людьми. Я знал, что многие идут за Путина. Стабильность? Вот все люди думают про эту якобы стабильность, за нее и голосуют. Он мог бы он достичь большего, мог бы сделать больше. А почему это происходит – я не знаю (Дзержинск, мужчина, 45 лет, среднее образование).

Наблюдается маргинализация мотивированных сторонников Путина и существующей власти. Нам удалось обнаружить локализованные очаги мотивированной поддержки, но такие очаги были относительно немногочисленны и не охватывали массовые группы. Например, таких сторонников мы обнаружили в Оренбургской области, среди специально отобранной группы формального заводского актива, которая по первоначальному замыслу должна были прояснить состояние протестных настроений на предприятии, но на деле оказалась очень лоялистской. В Москве мы выявили достаточно однородный сегмент убежденных лоялистов среди молодых людей без высшего образования. Но в других городах этот сегмент демонстрировал иные настроения, в том числе в одном из них отличался повышенной оппозиционностью. При этом у молодых девушек в Москве, наоборот, отчетливо наблюдалось размывание поддержки Путину, хотя осенью прошлого года для этого сегмента тоже была характерна ярко выраженная поддержка Путину и Единой России. У аналогичной группы в одном из средних городов, наоборот оказалось сильно выражено критическое мышление по отношению к властям. Это говорит о том, что поддержка перешла главным образом в слои, где в принципе не формируются устойчивые позиции, а политические взгляды отличаются повышенной подвижностью. Особенно это касается молодежи, для которой характерна повышенная изменчивость взглядов по мере взросления.

Наряду с маргинализацией мотивированных сторонников Путина происходит заметное усиление мотивированных оппонентов Путина и действующей власти в целом.

Путин – это, мне кажется, уже какой-то пройденный этап. Он ничего не сделал для страны, почему мы должны его выбирать? Нужна смена власти, смена курса (Москва, женщина, 43 года, среднее специальное образование).

К Путину очень много претензий, многие реформы, проводимые его командой, просто вопиющие, с этой полицией, ЕГЭ, и куча других примеров, то, что мы кормим фактически Кавказ, все, что он делает не приносит никакого эффекта положительного (Екатеринбург, мужчина, 49 лет, высшее образование).

Да потому, что у него слова расходятся с делом. Чечню отстроили, а Дзержинск гибнет. А Путин – ну, перед ним задачи стоят, которые он решить не может, или не хочет, или не собирается решать (Дзержинск, мужчина, 63 года, среднее образование).

Идет разбазаривание страны на Запад, понимаете? Воровство с молчаливого согласия и с подачи Путина. Его надо скорее снимать. Убирать от власти подальше, а его на пять лет выбирают. Что дальше будет, даже страшно подумать об этом, неужели вы думаете, он что-то начнет делать для страны? (Дзержинск, мужчина, 67 лет, среднее специальное образование).

Существенным элементом в эрозии мотивированной поддержки служит то, что и Путин, и Медведев стали восприниматься как недостаточно современные лидеры. Их облик, поведение и политическая риторика начинают диссонировать с изменениями, которые происходят в общественной жизни, и население все более отчетливо это осознает.

2.3. Запрос на изменения

На сегодня сформировался устойчивый и массовый запрос на серьезные изменения ситуации в стране. Он объединяет практически все слои городского населения во всех наблюдавшихся регионах. Нам лишь пару раз удавалось наблюдать фокус-группы, в которых преобладало мнение о нежелательности каких-либо серьезных изменений в стране.

Что особенно важно, перечень наиболее серьезных, мотивирующих проблем, которые ассоциируются с необходимостью изменений, является коротким и мало меняется в зависимости от возраста, пола, социального положения и региона. В их число входят, прежде всего, проблемы здравоохранения, образования, ЖКХ, личной безопасности и эффективного правосудия.

Отличительной особенностью территорий с повышенным уровнем загрязнения окружающей среды является выдвижение на первый план проблемы экологии. Но во всех остальных случаях она отходит на второй план. В России загрязнение окружающей среды распределено крайне неравномерно по территории страны. По некоторым данным, 6% всех твердых выбросов в стране приходится на Норильск, который расположен в зоне низкой плотности населения. Основное число выбросов в стране приходится на несколько десятков городов, в то время как для большинства населения проблемы экологии стоят гораздо менее остро, чем в большинстве развитых и развивающихся стран.

Дополнительными проблемами «второго эшелона» являются традиционные для населения темы плохих дорог, упадка промышленности и сельского хозяйства, а также тема национализации ресурсных отраслей, которая регулярно возникает в группах, не относящихся к среднему классу.

Важный вывод состоит в том, что в плане идентификации приоритетных проблем российское общество по-прежнему является сравнительно однородным и предъявляет в основном идеологически нейтральный, прагматичный и рациональный спрос на изменения. За исключением некоторых тем «второго эшелона», – прежде всего темы национализации и форсированного развития промышленности и сельского хозяйств за счет помощи со стороны государства,– основные проблемы обусловлены неэффективностью институтов и «провалами рынка». Их успешное решение в любом случае потребует вмешательства со стороны государства и активизации усилий гражданского общества. Это облегчает поиск массового консенсуса по ключевым вопросам экономической и социальной политики.

Различия в восприятии приоритетных проблем по линии «средний класс – прочие массовые слои» в основном не носят антагонистического характера. В значительной мере они связаны с расстановкой акцентов. Средний класс Москвы делает упор на теме правосудия и правового государства, а в других слоях чаще распространен запрос на расширение государственного вмешательства в реальном секторе экономики.

Кроме того, как уже отмечалось, для среднего класса характерна повышенная оппозиционность, но с учетом повсеместной тенденции на дальнейшее ослабление поддержки существующей власти это различие тоже едва ли носит принципиальный характер.

В предыдущем докладе мы сформулировали предположение о вероятном нарастании антагонистических противоречий между средним классом и другими массовыми слоями по поводу перераспределения ресурсов через государственный бюджет. Но полученные результаты заставляют нас скорректировать этот тезис. В наших фокус группах такие конфликты, хотя и просматриваются как потенциальные, но не акцентируются респондентами. Приоритетных вопросов, по которым позиции среднего класса и других массовых слоев совпадают, гораздо больше, чем вопросов, по которым возникают противоречия.

Отчасти эта конвергенция запросов объясняется тем, что у населения за пределами среднего класса не просматривается, как это было в 1990-е годы, безусловного стремления решать все существующие проблемы путем наращивания государственных расходов. Более того, представители прочих массовых слоев, подобно представителям среднего класса, стали чаще высказывать повышенную заинтересованность в укреплении правового государства и в решении проблем образования, здравоохранения и ЖКХ не путем механического наращивания государственных расходов, а путем улучшения работы институтов в соответствующих сферах. Другим проявлением сближения запросов является то, что представители как среднего класса, так и других массовых слоев в равной мере поддерживают необходимость дальнейшего увеличения расходов на повышение пенсий и оборону. Наконец, практически не различаются взгляды этих социальных групп в вопросах международной политики и восприятии внешних угроз.

Перемены нужны обязательно. Причем серьезные, масштабные. Производством конечно надо заниматься. Сейчас происходит медленное вымирание всего. Вот даже если где-то хоть немного что-то делается, то это совсем мало, и на фоне всеобщей ситуации все равно происходит разрушение всех отраслей, во всех отраслях полное вымирание. Необходимо поднимать производство, решать проблемы ЖКХ, здравоохранения (Екатеринбург, мужчина, средний класс, 47 лет, высшее образование).

Нужно все менять. На мой взгляд, идет полный развал государства, просто по всем направлениям. Любое направление взять – если его проанализировать. Сейчас у нас не самое лучшее образование в стране. Медицина, лечат все хуже. Силовые структуры – тоже полный развал. Пожарные части, ЖКХ. Вот, на мой взгляд, везде идет разруха. И прямо идет целенаправленно. То есть принимаемые ими концепции, они как-то только на бумаге. Никаких вот планов, просто на бумаге есть какие-то общие фразы, а конкретики нет никакой (Дзержинск, мужчина, 52 года, среднее специальное образование).

Перемены нужны, естественно. Нужно чтобы принимали нормальные законы, потому что практически 80% законов в Думе принимаются для того, чтобы потом на них заработать. Должна быть реальная борьбы с коррупцией, надо сельское хозяйство наконец поднимать, проблем множество (Новотроицк, мужчина, 53 года, среднее образование).

В стране перемены конечно нужны. Необходима чистка структур власти. Порядка полугода, года – это проверки должны быть какой-то структурой, которая была бы независима от власти, вот и все. То есть противовес какой-то нужно создавать. Но можно и революционные изменения сделать, поскольку они ведут обычно, если они грамотно это делали, грамотно выстроены, то они ведут к более быстрому изменению, к подъему страны (Москва, мужчина, средний класс, 35 лет, высшее образование).

Население хорошо сознает, что российская власть попала в колею персонифицированной политики и что вместо декларируемого кадрового обновления пока получается одна большая рокировка. В результате перестановок в верхних эшелонах власти мало кто выбывает из кадровой обоймы и почти каждому подыскивается новое место. Новых лиц во власти практически не возникает. Между тем, массовые слои населения демонстрируют явную усталость от правящей элиты в целом и предъявляют запрос на масштабное кадровое обновление верхнего эшелона власти на центральном, региональном и местном уровне. Отсюда – интерес и внимание к свежим политическим фигурам федерального уровня, к потенциальным политикам новой волны и к оппозиционным кандидатам на местных выборах.

Собственно, с рокировкой Путина и Медведева большинство населения на время уже смирилось, хотя скорее из чувства безысходности, нежели из убеждения в правильности такого подхода. Но зато убежденность в необходимость практически полного обновления состава правительства, то есть тех, кто находится непосредственно под ними – почти единодушная.

Хочется верить, что будет какое-то обновление политического состава. Если они будут честны с народом, если они смогут свой голос донести (сейчас их действительно зажимают, и в СМИ не дают им выступить), если народ их услышит, то должна уже появиться хорошая альтернатива (Владимир, мужчина, 37 лет, высшее образование).

Новые лица в политике – это хорошо, конечно, и надо еще закон принять, чтобы нельзя было заниматься политической деятельностью несколько сроков, надо перерыв четыре года делать, потому что устаешь от всех этих ребят, которые просто находятся в Думе по десять лет, и не видно действий. Чтобы была, на самом деле, какая-то ротация состава, и можно было уже понять, это из-за того, что новых лиц нет, или потому что страна такая, или потому что Дума всех портит (Владимир, мужчина, 46 лет, среднее специальное образование).

Новые люди уже появились, мы их видим, у них есть рост. Пять-шесть лет впереди, перспектива роста у них большая. Мы сейчас вошли в такой период разрухи. И вот эти лидеры, молодые парни, Удальцов, Навальный, – ребята, которые, в принципе, правильной дорогой идут (Владимир, мужчина, 65 лет, среднее образование).

Может быть, Путин боится конкурентов. Примерно таким же человеком оказался и Медведев. Хотя мне хотелось верить, что это не так. Но потом он стал ужасно раздражать, после рокировки особенно (Владимир, мужчина, 52 года, высшее образование).

У нас в стране, 140 миллионов человек населения, все личности. Но в силу того, как сейчас идут дела во власти, какую политику они ведут, мы просто не знаем об этих людях. И когда я слышу эту фразу: «Кто, если не Путин». Да, кто угодно! А каких-то конкретных людей я назвать не могу, потому что я их не знаю, благодаря Путину (Владимир, женщина, 39 лет, высшее образование).

Аналогичный запрос формируется на региональном и муниципальном уровне. Примерами такого запроса являются Ярославль, Тольятти, Таганрог и Черноголовка, где победили альтернативные кандидаты на пост мэра. Их победа – результат формирующегося запроса на кадровое обновление и усталость от старых лиц в региональной и местной власти. Фокус-группы, проведенные еще до отставки губернаторов Московской, Самарской и Ярославской областей, показывают, что население было недовольно действующими губернаторами и рассчитывало на их замену.

И этот назначенец, который приехал сюда, это единоросс, правая рука Путина. Да у меня сразу было отношение к нему отрицательное, потому что он назначенец из Москвы. То есть это их команда, он будет плясать под дудку Москвы. Для местных он ничего делать не будет, потому что он не заинтересован – он не местный человек, который заинтересован в развитии региона. Он здесь не живет, – он здесь отработает, срок подойдет, и он уедет в Москву обратно. Его, однозначно, там поставят еще куда-то дальше рулить (Тольятти, мужчина, 47 лет, среднее специальное образование).

Я считаю, что давно пора его убирать, это позорище. Он должен был уйти в отставку давно. Столько с ним было ситуаций. Столько лет ничего не делать в регионе, да еще и в таком. Почему его не меняли, неужели некому больше управлять, столько проблем в области, все на одном месте, ничего не решается (Черноголовка, женщина, 56 лет, высшее образование).

Вот пример Громова. Он для области ничего хорошего не сделал. Человек ни о чем. А его замечательный заместитель финансовый…так скромненько, взял миллион и пропал. И все молчат, все хорошо, никто ни за что не отвечает, полная безнаказанность на всех уровнях (Черноголовка, мужчина, 36 лет, высшее образование).

Область – это провал, вот для меня лично. Я ни сном, ни духом, что вообще, где и как. Наверное, это, как минимум никакой чиновник, как было сказано. Сколько было мощного компромата на Громова, что и воровал, и того, и сего. Но вообще, люди имеют тенденцию портиться, особенно на высоких постах. Особенно на третьем сроке. Это нереально (Черноголовка, мужчина, 46 лет, высшее образование).

Раньше он тоже занимал какой-то пост, но область точно не помню, к сожалению. У него уже был бизнес, была недвижимость, и в какой-то степени он был не рад этому назначению. И наверно, каким-то образом это отразилось и продолжает отражаться на его профессиональной деятельности. Он просто ничего не делает, не занимается областью (Ярославль, женщина, 47 лет, среднее образование).

Наш губернатор вообще безликий, да, личность такая никакая. Вот сколько он просидел уже лет, пора уже было что-то сделать. Если в области его не слышно, мы в Ярославле живем. Какие-то проекты, деньги, я не знаю, как действительно тысячелетие прошло. То есть никакой ответственности ни за что, только именно красивые комсомольские речи, в общем-то, результатов нет пока, наверное, и не будет (Ярославль, женщина, 57 лет, среднее образование).

Власть в ее нынешнем состоянии не сможет обеспечить быстрые сдвиги к лучшему ни по одной из приоритетных задач, формирующих массовый запрос на изменения. Во многом само выдвижение этих проблем на первый план в массовом сознании стало следствием хронической неспособности власти проводить успешные институциональные изменения в перечисленных сферах.

Характерным примером служит реформа полиции, которая упоминается респондентами исключительно как одиозный случай пропагандистской смены вывески, призванной камуфлировать отсутствие реальных улучшений.

Тактика влияния на власть должна принимать во внимание, что реальный, не имитационный перехват властью программы действий, сформулированный в рамках инициативы, будет невозможен. Даже если по отдельным вопросам перехват и будет происходить, его можно будет обращать в позитив как свидетельство ценности выдвигаемых инициатив.

Тема эффективности оборонных расходов может представлять особый интерес. Согласно поученным нами результатам, поддержка населением масштабного наращивания военных расходов является строго обусловленной и предполагает результативное использование средств в интересах реального укрепления обороноспособности. В этом смысле решение быстро нарастить оборонные расходы является для властей своего рода миной замедленного действия. Обеспечить эффективное расходование выделенных средств при столь масштабном наращивании расходов будет практически невозможно, что рано или поздно вызовет дополнительное массовое разочарование. Наличие конструктивных альтернатив в сфере оборонной политики может придать Инициативе весомые дополнительные преимущества в оппонирования властям.

Отсутствие видимого прогресса на направлениях, наиболее востребованных населением, может привести к быстрому исчерпанию и без того ослабленной поддержки правительству Медведева и делает вероятной досрочную смену кабинета.

2.4.Рейтинги доверия и когнитивный диссонанс

Опросы общественного мнения, проводившиеся в течение первых месяцев 2012 года, как до, так и после президентских выборов, демонстрируют снижение протестных настроений, восстановление рейтингов доверия В.Путину, Д.Медведеву и партии «Единая Россия». В настоящее время рейтинги стабилизировались на уровнях, характерных для периода задолго до начала до начала их резкого падения в 2011 году.







Источник: данные ФОМ.

Официальные социологические агентства интерпретировали это как признак нормализации политической обстановки и восстановления доверия к власти.

В свете обозначившейся тенденции падение рейтингов во второй половине 2011 года представляется временной аномалией, обусловленной главным образом временным накалом предвыборных эмоций. Последовавшее за этим повышение доверия рассматривается как возврат к политической норме, который предвещает стабилизацию политической обстановки в стране и знаменует благополучное для властей завершение политического кризиса.

Проведенные нами фокус-группы о низкой склонности населения к протестам, агрессии и конфронтации, что вполне согласуется с официальными данными. Но они не позволяют интерпретировать восстановление рейтингов Путина, Медведева и Единой России как свидетельство возвращения доверия к власти в прежнее, докризисное русло. В свете полученных нами результатов повысившиеся рейтинги доверия имеют иную природу.

В новых фокус-группах мотивированная поддержка Путина, Медведева и Единой России быстро отходит в прошлое. Мотивированные сторонники власти встречаются значительно реже, а мотивированные оппоненты – гораздо чаще, чем в фокус-группах годичной давности, проведенных до начала падения рейтингов доверия. Одних только сравнительно малочисленных мотивированных сторонников Путина и Медведева для получения рейтингов на уровне свыше 50% уже недостаточно.

Наиболее распространенной в новых фокус-группах оказалась позиция вынужденного голосования за Путина в виду его безальтернативности. Эта группа респондентов устала от Путина и Медведева, негативно воспринимает рокировку тандема и предъявляет спрос на более современного лидера, с которым ни Путин, ни Медведев уже не ассоциируются и который пока не обнаруживается среди известных политических деятелей (см. Бокс 1). Но в бинарном опросе «доверяю/не доверяю» часть респондентов с такими взглядами должна была бы попасть в число доверяющих. Без их присоединения рейтинги доверия, превышающие 50%,недостижимы. Подобный результат даже с большой натяжкой трудно расценивать как восстановление доверия к власти до предкризисного уровня.

Но что могло заставить респондентов, поддерживающих Путина и Медведева из чувства безальтернативности, в массовом порядке положительно отвечать на вопрос о доверии к ним?

Как показал психологический анализ материалов фокус-групп, респонденты, поддержавшие Путина ввиду отсутствия других подходящих кандидатов, с большой вероятностью попадали в ситуацию когнитивного диссонанса. Когнитивный диссонанс возникает в случаях, когда человеку приходится делать выбор из равноценных вариантов – одинаково привлекательных или одинаково непривлекательных. Чтобы ослабить внутреннее напряжение после выбора, сделанного в состоянии когнитивного диссонанса, люди на время теряют интерес к отвергнутым альтернативам и стараются преувеличить достоинства избранного варианта. Временный рост рейтингов доверия Путину и Медведеву в этом случае выглядит вполне закономерным.

Бокс 1. Выборы президента РФ 2012 г. с позиции когнитивного диссонанса

Результаты исследования говорят о том, что радикальных настроений у народа нет. Народ хочет стабильности, и поэтому голосует за Путина, но одновременно он не хочет, чтобы Путин оставался у власти. В психологии такое «раздвоение» носит название когнитивного диссонанса, который в данном случае возник в связи с тем, что поле для выбора очень маленькое, и ни один из вариантов народ не устраивает. Это касается не только официальных политических деятелей, но и неофициальных, оппозиционных.

Очень четко прослеживается в фокус-группах, кого хотел бы избрать народ. Во-первых, мужчину-лидера от 40 до 50 лет, с опытом управления. Во-вторых, этот лидер должен выступить с очень четкой программой и ясно ее выразить. Нужны не общие слова о борьбе с коррупцией или о чем-то еще, а ясное понимание того, что конкретно этот человек собирается делать. Таким образом, народ хочет четкую, понятную и доступную для него программу.

В-третьих, народ требует, чтобы этот человек был человеком какой-то новой формации. Именно так респонденты квалифицируют Навального, Удальцова, Ройзмана и других – они даже внешне отличаются от лидеров старой формации. Но одной принадлежности человека к новой формации недостаточно. Навальный, Удальцов и Ройзман – люди новой формации, но народ не устраивает их методы. К примеру, что касается Ройзмана, людям не нравится какой-то привкус бандитизма в том, что он делает. Что касается Удальцова и Навального, то людям непонятны их программы. Они воспринимаются, как мутные и невнятные.

В четвертых, люди категорически не приемлют различные неадекватные поступки, типа купания в фонтане, голодовок и т.д. Или тот же самый Навальный: «У нас должно быть как в Европе, только со своей сумасшедшинкой». Это адекватное высказывание? Особенно, если учесть, что оно сказано в программном выступлении. То есть, помимо четкости и прозрачности программы люди хотят адекватного поведения. Недопустимы также сленг, жаргонизмы, особенно из уголовной лексики – использование таких слов также вызывает опасения.

Путин не нравится людям тем, как повел себя по отношению к ним. Он изначально запланировал «рокировку», очевидную всем с самого начала. Первый указ Медведева – продлить президентство до 6 лет. Такое подогревание себе теплого места, оно уже тогда вызвало раздражение. Сейчас, когда все это претворено в жизнь, когда нам указали на свое место, это вызвало серьезное раздражение.

При этом люди голосуют за Путина. Почему? Мы все, и молодежь тоже, очень боимся каких-то революционных настроений, войны, насилия. Видимо, наша российская история, передаваемая бабушками-дедушками, еще жива и даже молодежь не хочет ее повторения. Лишь бы не было войны – таково общее настроение народных масс.

С другой стороны, люди буквально кричат политикам: «Предложите нам хоть что-то вменяемое! Вы же не даете! Сколько можно видеть одни и те же лица на экране?». Причем, формальными обновлениями лиц в телевизоре здесь не обойтись. Нужна радикальная смена политической элиты.

Источник: заключение психолога по результатам фокус-групп.

Явление когнитивного диссонанса в современной психологии и социологии хорошо изучено. Его важной особенностью является непродолжительность, тенденция к затуханию вскоре после того как событие, вызвавшее когнитивный диссонанс, завершилось. В нашем случае затухание когнитивного диссонанса, должно проявиться в сокращении случаев выражения доверия Путину и Медведеву в социологических опросах по мере ослабления у респондентов потребности оправдать свое голосование за Путина. В такой ситуации трудно рассчитывать на стабилизацию рейтингов доверия. Более реалистично было бы ожидать их снижения.

О том, насколько быстро затухает воздействие когнитивного диссонанса, мы можем судить по изменению отношения к Навальному на примере первой и второй волны фокус-групп, проведенных с интервалом в один месяц. В ходе первой волны, проходившей непосредственно после президентских выборов, участники фокус групп весьма неохотно обсуждали гипотетическую возможность избрания Навального не только на пост президента, но даже на должность губернатора и мэра. Налицо были признаки временной утраты интереса к альтернативным лидерам после выборов. Но во второй волне фокус-групп, проходившей на месяц позже, обсуждение потенциальных кандидатов на пост президента, губернатора, мэра и лидера новой политической партии из числа политиков «второго эшелона» велось оживленно и с явной заинтересованностью. При этом, как хорошо видно из таблицы с результатами голосования, Навальный с большим отрывом лидировал в номинации президента и занял второе место во всех остальных номинациях.

Таким образом, если наблюдаемые явления действительно связаны с когнитивным диссонансом, то его действие может оказаться непродолжительным, а снижение рейтингов доверия к Путину и Медведеву может возобновиться уже в ближайшее время (см. Бокс 2).

2.5. Сужение пространства для радикального популизма

Запрос на обновление политической риторики ни в коей мере не обещает возврата в демагогическую риторику 90-х, которая была шумной, агрессивной (конфронтационной, протестной и обвинительной) а также нереалистичной и малосодержательной.
Сегодня мы имеем дело с очень зрелым, по российским меркам, населением, склонным к логическим размышлениям, а также весьма прагматичным и трезвым. В этом плане, все общение с ним – это общение по сути, когда политику требуется докопаться до реальных повседневных проблем и продемонстрировать способность их успешно решать на местном уровне. Население стало менее восприимчиво к популистскому стилю политического взаимодействия. Оно требует ответов по существу и обещаний, которые на деле исполнимы. При этом доверие авансом не дается никому, а завоевывается в результате исполнения обещаний, максимально приближенных к повседневным запросам населения. Это еще более усложняет задачу политического популиста, чья стратегия строится, как правило, на раздаче невыполнимых обещаний.

Бокс 2. Психологическая теория когнитивного диссонанса

Когнити́вный диссона́нс (от англ. слов: cognitive – «познавательный» и dissonance – «отсутствие гармонии») – состояние индивида, характеризующееся столкновением в его сознании противоречивых знаний, убеждений, поведенческих установок относительно некоторого объекта или явления, при котором из существования одного элемента вытекает отрицание другого, и связанное с этим несоответствием ощущение психологического дискомфорта. Теория когнитивного диссонанса была создана Леоном Фестингером в 1957 г.

Теория когнитивного диссонанса основана на следующих постулатах. Во-первых, диссонанс рождает психологический дискомфорт.. Поэтому в случае возникновения диссонанса индивид будет всеми силами стремиться снизить степень несоответствия между двумя своими установками, пытаясь достичь консонанса (соответствия).

Диссонанс может возникнуть (и возникает) в любой ситуации, когда человеку предстоит сделать выбор. Причем степень диссонанса будет расти в зависимости от того, насколько важен этот выбор для индивида.

Теория когнитивного диссонанса объясняет, поэтому люди готовы оправдать свои заблуждения. Человек, совершивший нелегкий выбор или ошибку, склонен оправдывать себя в мыслях, постепенно сдвигая свои убеждения в сторону того, что он поступил правильно (либо что происшедшее на самом деле не так страшно). Таким образом, индивид «регулирует» свое мышление, стараясь уменьшить свой внутренний конфликт.

Вполне объяснимо, что для человека намного проще согласиться с существующим положением дел, подкорректировав свои внутренние установки согласно сложившейся ситуации, вместо того, чтобы продолжать мучиться вопросом, правильно ли он поступил.

Понятно, что существование диссонанса принуждает человека стараться от него избавиться, а если по каким-то причинам это сделать пока невозможно, то уменьшить его. Чтобы уменьшить диссонанс, человек может прибегнуть к четырём способам:

изменить свое поведение;
изменить «когницию», то есть убедить себя в обратном;
фильтровать поступающую информацию относительно данного вопроса или проблемы.
признать свои ошибки и поступить в соответствии с новым, более полным и ясным пониманием проблемы.

В ослаблении диссонанса важную роль играет фактор времени, которое «залечивает раны», а также развитие внешней ситуации. Проблема, породившая диссонанс, рано или поздно начинает уходить из актуального поля или вообще снимается жизнью (утрачивает актуальность). В этом случае напряжение, создаваемое диссонансом, ослабевает и сходит на нет.

Источник: Фестингер Л. Теория когнитивного диссонанса. / Пер. с англ. А. Анистратенко, И. Знаешева. – СПб.: Ювента, 1999 – 318 с., ил.

Ослабление популистского запроса выражается и в том, что антикоррупционная риторика в чистом виде оказалась недостаточно мотивирующей. Об этом свидетельствует и довольно вялая реакция наших респондентов на антикоррупционные ролики с участием А.Навального.

Не знаю, Навальный, конечно, молодец, но болтает много, и как-то ему нет доверия. У него одно направление хорошо развито. Это вот то, в чем он долго работал. Это вот как раз антикоррупционные схемы и так далее, но больше он ни в чем не силен, он не представляет себе, что такое внешняя политика, что такое внутренняя политика. Это вообще не его вопрос. А это ведь не единственный серьезный вопрос. Этим все проблемы наши глобальные не решить (Москва, мужчина, 35 лет, высшее образование).

Да разговор на самом деле этот идет давно уже про коррупционеров и прочее, но результатов мы, скорее всего, никаких не достигнем. Сейчас все говорят много, но доверия нет никому в результате, так как одна демагогия и слова. Где реальные предложения, и дела? (Екатеринбург, мужчина, 49 лет, высшее образование).

Да, коррупция действительно идет сверху, при распределении госзаказов такие откаты немыслимые. Если там, когда госзаказы перераспределяют, откаты идут, то чего уж говорить о низких слоях. На низу ловят мелкую рыбешку, потом показывают. А чего это? Это ни о чем. Это болтология (Екатеринбург, мужчина, 39 лет, высшее образование).

Я думаю, что это не единственная проблема и не стоит на ней зацикливаться. Навальный строит на этом всю свою риторику. По-моему, это не единственное, с чем необходимо бороться и не единственное, что тормозит развитие общества, не только коррупция (Москва, мужчина, 42 года, высшее образование).

Мы сыты уже этими обещаниями, сейчас обещают все и обо всем, но очевидно, что в этом правды нет. Так мы слушали и Путина, и других наших лидеров, уже невозможно это слушать. Борьба с этим, борьба с тем… а реально все стоит на месте, или разваливается (Ярославль, женщина, 51 год, среднее специальное образование).

В целом коррупция, конечно же, раздражает. Но, как правило, люди не находят очевидной личной выгоды в том, чтобы ее ликвидировать. Если в городе плохие дороги, течет канализация, отсутствуют лекарства в больницах и так далее, такие проблемы выходят на первый план и принимаются гораздо более серьезно.

У нас в стране борьба с коррупцией это бич. Эти все коррупционные сети, их надо срочно убирать. Но что говорить о глобальной борьбе, если у нас по дороге проехать невозможно, ямы, все развалено, ничего не делается в городе (Дзержинск, мужчина, 46 лет, среднее образование).

Мы наблюдаем коррупцию везде, во всем. Это проблема, которую мы не можем решить десятилетиями. Но когда под носом у тебя канализация прорвалась и течет, и не один день, то нужно эту проблему решить для начала (Новотроицк, мужчина, 56 лет, среднее специальное образование).

Но про коррупцию – это не основное как бы направление. Коррупция – это когда берут, да, а когда разворовывают – это другое. Когда молоко не доходит до заведующей детского сада, или лекарства в больнице, вот что надо решать. Подъезд начали делать, не доделали, оставили ведра, все оставили и ушли. И больше никто там не появлялся. Слава Богу, они успели доделать крышу одного дома. Выделили на всю улицу, отремонтировали один дом. Все знают, что деньги украдены были. В наглую украдены (Самара, мужчина, 42 года, среднее образование).

И это предполагает совсем другую риторику. Она более комфортна политиков рациональных, думающих и образованных, а не для ярких бессодержательных демагогов.

Едва ли можно эффективно эксплуатировать и запрос на национализацию ресурсных отраслей, который разделяет большинство населения, не относящегося к среднему классу. Ведь на практике основная часть нефтяной промышленности и практически вся газовая отрасль уже находятся под контролем государства. Масштабное присутствие государства просматривается и в других ресурсных отраслях (пример – крупнейший в мире производитель титана «Корпорация ВСМПО-АВИСМА»). А планируемые вложения государства в капитал предприятий оборонного сектора превысят ожидаемую выручку от всей программы приватизации на ближайшие несколько лет.

Скорее, на этих настроениях можно строить компанию по противодействию приватизации, чем кампанию по формированной национализации.

При этом массовый средний класс запрос на национализацию не разделяет и на этой почве широкая общественная консолидация представляется затруднительной.

Таким образом, массовой социальной почвы для радикального популизма мы не обнаруживаем: явно отсутствуют признаки того, что в случае ускоренной политической демократизации российский Уго Чавес или Александр Лукашенко может с легкостью завоевать страну и получить поддержку большинства населения.

2.6. Восприятие внешних угроз и внутренних межэтнических конфликтов

Проведенное исследование выявило существенные различия в восприятии внешних угроз и внутренних межэтнических конфликтов. В отношении внешней политики у российского населения наблюдается исключительная однородность предпочтений, которые мало различаются в разрезе возраста, социальных групп, и регионов. Подавляющее большинство респондентов воспринимает международную политику сквозь призму внешних угроз. Смысл угроз формулируется почти всегда одинаково: Россия – это страна, богатая ресурсами и территорией, а другие государства будут пытаться их отнять с помощью силы. Главный вывод состоит в том, что Россия находится во враждебном окружении и должна иметь сильную армию для защиты от внешних угроз. При этом основным стратегическим противником рассматриваются США и западный мир в целом.

Все страны уважают силу, всегда. Если бы у России не было армии, не было бы военной техники, с нами бы вообще не считались. Я считаю, что если бы у нас сейчас не было таких военных ресурсов, которые мы имеем (я знаю, что Россия сейчас на первом месте по вооружению самому сильному, по тем же самым ядерным боеголовкам), нашу территорию просто уже давно, половину точно, отсекли бы у нас. На нас напал бы и Китай, и Япония. Народу там больше, воевать есть кому и, соответственно, нас боятся, если не идут на нас (Москва, мужчина, 26 лет, среднее специальное образование).

Любое государство должно уметь защищаться. А чтоб защищаться, нужна сильная армия. Потому что сегодня у нас угрозы нет как будто, а завтра уже есть, да и сегодня Америка, и остальной западный мир вражески настроены. Америка, в первую очередь, смотрит на того, кто сильный партнер, кто не сильный партнер. Если наша армия будет хотя бы на том же самом уровне, что и американская, разговаривать будет на политическом уровне гораздо легче (Екатеринбург, мужчина, 46 лет, высшее образование).

Сила обязательно нужна. Нужно ее показывать, нужно ее показывать только для того, чтобы иметь хоть какую-то позицию на международных отношениях, чтобы нас выслушивали. И в сложившейся сегодняшней мировой ситуации, когда Восток просто Запад захватывает, да, так скажем, она обязательно нужна, и нужно ее только наращивать (Дзержинск, мужчина, 38 лет, среднее специальное образование).

Россия очень богатая страна. И вооружение необходимо, надо охранять границу. Почему наша армия, она вся сейчас коррумпирована? На востоке у нас не защищено, там китайцы уже заселили. На юге России – там тоже беспредел творится. Надо укреплять армию (Дзержинск, женщина, 49 лет, среднее специальное образование).

Мотив защиты от внешней угрозы является достаточно сильным, и сопоставим по значимости с приоритетными проблемами, обозначенными выше. Большинство респондентов поддерживает наращивание военных расходов, даже если оно существенно ограничивает возможности финансирования образования, здравоохранения и пенсий. Таким образом, внешняя политика, основанная на теме внешних угроз и антизападной риторике, является для российских властей наиболее значимым якорем, сдерживающим дальнейшее падение политической поддержки властей населением. Не случайно, согласно репрезентативным опросам, министр иностранных дел Лавров устойчиво является одним из наиболее популярных министров российского правительства. Так, по данным опроса ВЦИОМа рейтинг одобрения Лаврова 43%, неодобрения 16% (сальдо + 27%). Более высокий рейтинг одобрения был только у бывшего Министра по чрезвычайным ситуациям С.Шойгу (Источник).

В условиях сохраняющейся тенденции к ослаблению одобрения населением основных направлений внутренней политики властей, можно ждать попыток компенсировать неудачи во внутренней политике внешнеполитическими действиями, идущими в русле ожиданий населения. В результате, внешняя политика может стать еще менее реалистичной и более индоктринированной, превращаясь в механическую производную от политики внутренней. Это ограничит возможности для проведения гибкого и прагматичного внешнеполитического курса, отвечающего долгосрочным интересам России.

Полученные результаты позволяют также заключить, что, в отличие от внешних угроз – реальных или воображаемых,– внутренние межэтнические конфликты на данном этапе не могут служить средством повсеместной политической мобилизации русского населения, тем более мобилизации на открытую конфронтацию.

Это не исключает существования локальных очагов межэтнической напряженности, а также распространения латентного национализма. Скорее всего, такие очаги существуют в южных регионах европейской части страны, где мы не проводили исследований в рамках данного проекта. Но локальные очаги межэтнической напряженности явно недостаточны для того, чтобы в массовом сознании на общероссийском уровне проблема межнациональных отношений выдвинулась на первый план. Об этом говорит и реакция участников фокус-групп во Владимире на выступление Константина Крылова, лидера националистического «Общероссийского общественного движения». Подавляющее большинство участников этих фокус-групп негативно отзывались о его политической позиции и указывали, что подобный подход в многонациональной стране приведет к обострению конфликтов на этнической почве.

Все националистические интересы – я против них. Один раз уже националистам дали власть в одной стране и это к плохому концу привело. Давно пора было понять, что Россия явно не для русских. Это многонациональное государство и к чему это он стал говорить, что якобы нужно только русских в России (Владимир, мужчина, 39 лет, высшее образование).

В том, что он говорит, довольно тонкая грань между мирной революцией и революцией с кровью. Рано или поздно, кто-то все равно эту грань переступит, и это будут те провокаторы, которым это на руку, а в России всегда было это, они были, есть и будут. Нельзя на этих идеях строить политику и свои выступления. Нельзя провоцировать народ на межэтнические конфликты (Владимир, женщина, 53 года, высшее образование).

Я считаю, что такой национализм не имеет никакого права на существование. Потому наша страна испокон века была огромной страной, где жили многие народы. Сейчас это все разбили, и люди разъединены разными связями, вынуждены ездить, зарабатывать, кто как может выживать. И Россия только для русских не должна быть ни в коем случае. Это мое мнение. Я категорически против национализма и сталкивания людей (Владимир, женщина, 38 лет, среднее специальное образование).

Мне кажется, очень критичные, радикальные предлагает Крылов идеи. То есть в наше время народ больше волнуют все-таки экономические мотивы и основы в программах политических. А воевать, наверное, не первостепенной значимости вопрос (Москва, мужчина, 34 года, высшее образование).

Полученные результаты хорошо согласуются с нашими предыдущими исследованиями (см. Бокс 3).

Вместе с тем, в латентом виде националистическая тематика сохраняет свое присутствие в массовом сознании. Об этом, в частности, говорит противоречивость результатов, полученных на фокус группах при оценке политического восприятия К.Крылова. Как потенциальный кандидат на пост президента, губернатора или мэра он не вызвал интереса. Однако заметное по меркам исследования число участников фокус-групп выразило мнение, что К.Крылов годится на роль лидера политической партии, если партия соответствующей направленности будет создана. По этому результату К.Крылов разделил «почетное» четвертое место с Е.Ройзманом (см. Таблица 1).

Полученные результаты свидетельствует, с одной стороны о явном нежелании со стороны населения практической реализации радикальной националистической повестки, которая в их понимании возможна лишь через институты исполнительной власти, a с другой стороны, – о выражении определенного эмоционального сочувствия такой повестке, поскольку именно в этом ключе в основном и воспринимается голосование за партийные программы. Таким образом, актуализации межэтнической повестки в качестве первоочередной в общероссийском масштабе потенциально возможна, но лишь в случае значительно более широкого распространения острых конфликтов на этнической почве.

2.7. Окно возможностей для создания новой партии большинства

Первый этап исследования принес исключительно важный и неожиданный для нас самих результат, который заставляет пересмотреть среднесрочный сценарий, сформулированный в предыдущем политическом докладе ЦСР.

Этот сценарий исходил из предположения об усилении политических противоречий между средним классом и другими массовыми слоями на почве перераспределения ресурсов через государственный бюджет. Сценарий предполагал разрушение политической базы существующей партии власти в силу поляризации ее электората и невозможность создания в период до конца 2010-х годов новой правоцентристской партии большинства. В этом сценарии партии, апеллирующие к среднему классу, оказывались в численном меньшинстве и вынуждены были противостоять левопопулистским партиям, апеллирующим к прочим массовым слоям, многочисленность которых и высокая дисциплина голосования обеспечивала им устойчивое парламентское большинство.

Бокс 3. Из исследования конфликтов на этнической почве

Ниже изложены результаты исследования, проведенного в 2002 г в двух малых городах России (Красноармейске Московской области и Угличе Костромской области) по свежим следам произошедших в них волнений на национальной почве. Сходные события в разное время происходили и в других городах, в частности, в Кондопоге в 2006.

Сценарии развития подобных конфликтов практически одинаковы. Поводом для обострения конфликта обычно является драка молодежных группировок, в ходе которой появляются жертвы (в Красноармейске и Угличе по одному погибшему, в Кондопоге двое). Эти события приводили к возникновению стихийных митингов протеста со стороны коренного населения городов и попыткам погромов «кавказцев», которые, однако, быстро сходили на нет.

В Красноармейске и Угличе националистические организации предпринимали серьезные попытки политизировать стихийные общественные выступления, но безуспешно. По результатам нашего исследования переход идеи «Россия для русских» из плоскости абстрактного обсуждения в плоскость конкретного политического предложения (например, массовых депортаций) резко снижает количество ее сторонников.

Большинство респондентов склоняются к гораздо более умеренной политической программе. Энергия социального недовольства направляется скорее против коррумпированных городских властей, допускающих неконтролируемый приток мигрантов, а также попустительствующих осуществлению ими незаконной деятельности, включая «захват» местных торговых рынков.

Тезис о том, что население склонно в первую очередь винить местные власти, подтверждают и результаты опроса ВЦИОМ (март 2002 г.), согласно которому 62% респондентов считают, что «южане вытеснили русских с рынка силой и подкупом местных властей». Последняя формулировка довольно точно соответствует тем, которые в массовом порядке звучали в фокус-группах в Красноармейске и Угличе.
Таким образом, требования населения России в первую очередь состоят в том, чтобы в их городах был обеспечен правовой порядок. С этой точки зрения у людей есть претензии к местным администрациям, которые им абсолютно неподконтрольны. Эти претензии вполне справедливы: администрация не должна быть коррумпирована, торговля на рынках должна быть организована честно, улицы города должны стать безопасным местом для жителей. Эффективный правовой порядок – лучшее средство от радикальных националистических настроений.

Источник

В результате реализации такого сценария возник бы дисфункциональный парламент, в котором стремление левопопулистского большинства усилить бюджетное перераспределение блокировалось бы повышенным внесистемным влиянием среднего класса, заинтересованного в умеренных налогах и макроэкономической стабильности. Согласно логике предыдущего доклада, такое положение могло поддерживаться вплоть до начала 2020-х годов – до тех пор, пока большинство населения не перешло бы в разряд среднего класса и примыкающих слоев, обеспечив, тем самым, электоральное превосходство правоцентристских партий, опирающихся преимущественно на средний класс.

Новые социологические данные дают надежду, по крайней мере, в ближайшие годы, избежать развития по вышеизложенному сценарию. Как следует из собранных нами материалов, основная часть населения, в том числе представители среднего класса и других массовых слоев, за исключением, пожалуй, относительно многочисленной группы идеологизированных сторонников КПРФ, сформировала прагматические политические ожидания. Эти ожидания не имеют ярко выраженной идеологической окраски и ориентированы главным образом не на наращивание государственных расходов, а на создание дееспособных институтов в тех сферах, где объективно существуют провалы рынка и необходимо присутствие государства.

Наличие однородного массового запроса на изменения в сочетании с низким уровнем доверия к существующим политическим партиям и лидерам создает предпосылки для формирования новой внеидеологической массовой партии большинства. По существу открывается окно возможностей для новой «партии власти», база поддержки которой имеет некоторое сходство с электоратом «Единой России» начала 2000-х годов.

Но в отличие от начала прошлого десятилетия, создание такой партии сверху, по инициативе властей, и тем более, с участием «Единой России», не представляется возможным. Как показали результаты нашего исследования, основным препятствием для этого служит повсеместная оппозиционность городского среднего класса, который политически потерян для властей и не будет поддерживать инициативы по реанимации партии власти сверху. Инициатива по созданию новой партии власти сможет заручиться одновременно поддержкой среднего класса и других массовых слоев, только если она будет реализовываться снизу как умеренно оппозиционное движение, предлагающее альтернативные решения основных наболевших проблем.

Выводы

Проведенное нами социологическое исследование свидетельствует о сохранении устойчивой тенденции к нарастанию недовольства населения, эрозии базы политической поддержки власти в центре и на местах, а также к усилению спроса на изменения в различных сферах и на обновление персонального состава руководителей в центре и на местах. При этом средний класс крупнейших городов для власти практически потерян.

Существенным элементом в эрозии мотивированной поддержки служит то, что и Путин и Медведев стали восприниматься как недостаточно современные лидеры.

Вместе с тем, протестная составляющая недовольства ослаблена во всех слоях общества.

Общество предъявляет массовый, прагматичный и деидеологизированный запрос на изменения. Он касается, прежде всего, улучшения ситуации в сфере здравоохранения, образования, ЖКХ, личной безопасности и эффективного правосудия.

За исключением некоторых тем «второго эшелона», – прежде всего темы национализации и форсированного развития промышленности и сельского хозяйств за счет помощи со стороны государства, – основные проблемы обусловлены неэффективностью институтов и «провалами рынка». Власть в ее нынешнем состоянии не сможет обеспечить быстрые сдвиги к лучшему ни по одной из приоритетных задач, формирующих массовый запрос на изменения. Во многом само выдвижение этих проблем на первый план в массовом сознании стало следствием хронической неспособности власти проводить успешные институциональные изменения в перечисленных сферах. Отсутствие видимого прогресса на направлениях, наиболее востребованных населением, может привести к быстрому исчерпанию и без того ослабленной поддержки правительству Медведева.

Массовые слои населения демонстрируют явную усталость от правящей элиты в целом и предъявляют запрос на масштабное кадровое обновление верхнего эшелона власти на центральном, региональном и местном уровне.

Повышение рейтингов доверия к Путину, Медведеву и Единой России зафиксированное в последнее время социологическими службами, тесно связано с отсутствием привлекательных альтернатив на думских и президентских выборах. Избиратели, вынужденно голосовавшие за Путина и Единую Россию, испытывали когнитивный диссонанс. Он проявляется в подсознательном стремлении ослабить внутренний конфликт, преувеличив преимущества сделанного выбора и занизив достоинства альтернатив. Но воздействие этого фактора может оказаться непродолжительным, после чего снижение рейтингов доверия к Путину и Медведеву, скорее всего, возобновится.

Население стало менее восприимчиво к популистскому стилю политического взаимодействия. Оно обостренно чувствует фальшь политической риторики, требует ответов по существу и обещаний, которые на деле исполнимы. Ослаблен запрос на безудержное бюджетное финансирование и на эксплуатацию националистической темы во внутренней политике. Это усложняет задачу политических популистов, чья стратегия строится, как правило, на раздаче невыполнимых обещаний.

Вместе с тем, мотив защиты от внешней угрозы является достаточно сильным, и сопоставим по значимости с приоритетными проблемами, обозначенными выше. В условиях сохраняющейся тенденции к ослаблению одобрения населением основных направлений внутренней политики властей, можно ждать попыток компенсировать неудачи во внутренней политике внешнеполитическими действиями, идущими в русле ожиданий населения.

Наличие однородного массового запроса на изменения в сочетании с низким уровнем доверия к существующим политическим партиям и лидерам создает предпосылки для формирования новой массовой партии большинства. Но в отличие от начала прошлого десятилетия, создание такой партии сверху, по инициативе властей, и тем более, с участием «Единой России», не представляется возможным. Инициатива по созданию новой может стать успешной, если она будет реализовываться «снизу-вверх» путем постепенного выстраивания доверия на местном уровне и переноса его на общероссийских политиков и политические организации.

3. Отношение к ведущим политическим партиям, профсоюзам и Русской православной церкви

3.1. Кризис Единой России и официальной политической риторики

Проведенные фокус группы подтвердили широкое распространение негативного отношения к Единой России и растущий запрос на политические альтернативы. Судя по нашим фокус группам, проведенным в Тольятти и Ярославле, эти мотивы сыграли важную роль в поражении официальных кандидатов на выборах мэров этих городов.

Ресурс позитивного восприятия этой партии еще не исчерпан полностью, но заметно сжимается. Судя по тому, как воспринимались на фокус-группах выступления представителей Единой России, особенно Сергея Неверова, сказывается не только усталость от одних и тех же лиц во власти, но и исчерпание потенциала официальной риторики. Характерный для единороссов официозный стиль общения с населением вызывает у большинства респондентов отторжение и навевает прямые аналогии с риторикой съездов КПСС.

Изначально не хотел голосовать за Шахова, он мне не понравился. Во-первых, он из Единой России. Во-вторых, человек здесь ничего не сделал в городе, город уже давно продан этой команде, которая сейчас есть, которая ничего не делает, город убили, продали. Опустили ниже плинтуса от того момента, когда он был не так давно в хорошем состоянии. Посмотреть на дороги, на все, что творится сейчас в ЖКХ – беспредел полный. Все это поощряется, потому что Единая Россия с этого гребет деньги себе всевозможными махинациями, то есть эту команду надо менять кардинально, на корню. Поэтому я пришел туда против Шахова голосовать и проголосовал за Андреева, потому что есть перспектива поменять город (Тольятти, мужчина, 46 лет, высшее образование).

Я голосовал лишь бы не за кандидата из «Единой Россия», за кого-нибудь другого. Во втором туре два человека осталось: либо за Шахова, он от «Единой России», либо за Андреева. Я, допустим, противник ЕР, так же и другие люди, только не за «Единую Россию». Они уже просто поперек горла, совершенно достали. Где «Единая Россия», там и ветер дует нехороший оттуда (Тольятти, мужчина, 57 лет, среднее образование).

Я к «Единой России» довольно-таки нехорошо отношусь, и, может быть, из-за этого еще против Якушева. Потому что его все-таки поддерживала вся администрация. Вот лишь бы против них (Ярославль, женщина, 29 лет, среднее образование).

Тут, наверное, в первую очередь дело не в том, что чем-то мне очень симпатизировал данный кандидат, а просто чтобы голос не уходил кандидату от «Единой России». К Якушеву негативное отношение. То есть его, как кандидата от правящей партии, лично я не поддерживал (Ярославль, мужчина, 63 года, среднее образование).

Есть такое выражение, что есть ложь, истина и статистика. Я как раз пытаюсь по статистике, может быть, какой-то не очень образованный человек примет его цифры, это заблуждение, что в России все хорошо. Может быть, бабушки какие-то в это поверят, не знаю, у нас, на самом деле, не очень хорошо. Это я анализирую то, что Неверов приводит очень много цифр непонятных (Владимир, мужчина, 53 года, среднее образование).

Неверов говорит, мы это сделали, то сделали, а за двенадцать лет они, в итоге ничего не сделали ведь. Они уже у власти двенадцать лет, и как уровень жизни у нас был, так и остался. Не знаю, как у всех, наверное, в «Единой России», эта наглость, надменность в словах, в глазах. Одни слова, как говорится, пустые, хвалебные. Ничего не было сделано за это время, и обещанного от него нет, никогда за него не голосовал (Владимир, мужчина, 44 года, высшее образование).

Абсолютно никаких качеств нет лидерских у Неверова, похож на пресс-секретаря, представительство колхоза какого-то, который докладывает, сколько картошки собрали, какую печь выстроили. Какой-то смех и ирония от его выступления от слов, от внешности. Когда людям доказывают, что они живут очень хорошо (Владимир, женщина, 34 года, высшее образование).

На наш взгляд, было бы упрощением связывать эту реакцию лишь с усталостью населения от старых лиц в политике. Она отражает гораздо более серьезные политические изменения в обществе. Невосприимчивость к старым формам политического диалога отнюдь не говорит о возврате в популистскую и агрессивно-демагогическую риторику 90-х. Наоборот, реакция большинства респондентов подчеркнуто не агрессивна. Она содержит признаки прагматизма и склонности и логическим выводам. По сути дела мы сталкиваемся с ситуацией массового политического взросления населения.

3.2. Восприятие коммунистической партии как института

Периферия среднего класса и малообеспеченные слои еще не полностью потеряны для власти. Но за поддержку этих групп власть вынуждена конкурировать с другими силами. Среди них наиболее влиятельной в глазах населения в данный момент является коммунистическая партия.

Главное преимущество коммунистической партии перед любыми другими политическими силами, проявившееся по результатам проведенных исследований, состоит в ее деперсонифицированном восприятии, оторванном от персонального восприятия ее лидеров. Даже среди мотивированных сторонников КПРФ подавляющее большинство рассматривает Зюганова как лидера вчерашнего дня. Но что нетипично для глубоко персонифицированного политического мышления российских граждан, позитивное отношение к КПРФ распространено гораздо шире, чем позитивное отношение к ее лидеру. Персональная поддержка к лидеру коммунистов Зюганову – гораздо слабее, чем поддержка партии. Значительная часть людей мотивирована поддерживать Коммунистическую партию не в связи, а вопреки публичному имиджу ее лидера.

Важный вывод состоит в том, что в современной России КПРФ – единственный реально сложившийся политический институт, который именно в этом качестве вызывает поддержку и доверие значительной части населения. Наряду с институциональным мотивом поддержки и в качестве существенного дополнения к нему широко распространен мотив идеологический. Как правило, он выражается в поддержке ренационализации или возврата в советское прошлое, которое в глазах многих респондентов выигрышно контрастирует с существующим положением дел.

Я лично голосовал не за Зюганова как лидера, я голосовал, зная систему. Зюганов не может возглавлять КПРФ, ему надо уходить, у него не те личностные качества. Хотя за саму эту партию я голосую (Москва, мужчина, 59 лет, среднее специальное образование).

Есть Зюганов, а есть КПРФ, это не одно и то же. Там есть хорошие люди, если говорить о Болдове, еще о ком-то, то вот этих лидеров можно было выдвигать впрочем, но они чего-то замкнулись на великом вожде. Партия серьезная, перспективы есть, она противовесом идет Единой России, остальные нет. У КПРФ есть хоть какая-то идеология (Дзержинск, мужчина, 48 лет, среднее специальное образование).

А Зюганов, я считаю, что ему пора уже на покой идти, потому что лидер поменяться должен в этой партии. Хотя голосовала я за КПРФ, я партию эту уважаю, у них сильная программа (Новотроицк, женщина, 49 лет, среднее специальное образование).

Специфическое положение КПРФ в российской политической системе заставляет поставить вопрос о возможных последствиях обновления руководства КПРФ. Сочетание преимуществ эффективного лидера с уникальной привлекательностью компартии как политического института может привести к существенному расширению электоральной поддержки и потенциально обеспечить КПРФ трансформацию КПРФ в массовую левоцентристскую партию.

3.3. Восприятие других оппозиционных партий и их лидеров

Утрата поддержки со стороны городского среднего класса и наличие мотивированного ядра сторонников КПРФ на левом фланге оставляет партии власти узкую и ненадежную зону, в которой она все еще может рассчитывать на некоторую поддержку. Но и в этой зоне нарастает конкуренция со стороны КПРФ и всех других оппозиционных партий, которые находят в этой зоне своих сторонников. Но подобно КПРФ, ЛДПР и «Справедливая Россия» тоже испытывают кризис политического лидерства. Но их положение усугубляется тем, что они не состоялись как политические институты и их перспективы гораздо сильнее, чем перспективы КПРФ, зависят от успешности их лидеров. Но, подобно Зюганову, Жириновский и Миронов не вызывают доверия и поддержки у сколько-нибудь заметных групп избирателей и воспринимаются как политики вчерашнего дня. Проявления мотивированной поддержки этих лидеров встречаются редко. Но даже люди, относящиеся к ним позитивно, склонны подчеркивать, что, в силу отсутствия необходимых для этого качеств, не рассматривают их в качестве реальных претендентов на пост главы государства.

Даже Путина воспринимают скорее как безальтернативного руководителя, но не как политического лидера, способного вести людей за собой. Ни один из партийных руководителей, тем более, не рассматривается как привлекательный лидер общенационального масштаба, а тема партийного лидерства, похоже, вообще перестала служить мотивом голосования. За Жириновского голосуют, чтобы не голосовать за Путина. За Путина голосуют, потому что не хочется голосовать за кого-то еще. В итоге доминирует пассивно-негативная мотивация.

Мне все равно было, за кого голосовать, лишь бы не отдавать голос за «Единую Россию», если бы была графа «против всех», поставил бы галочку. У нас в стране нет альтернативных партий, достойных (Екатеринбург, мужчина, 22 года, студент).

Из всех претендентов я выбрала Миронова, так как это самый безобидный вариант, остальные еще хуже. Он хотя бы не вызывает явного негатива (Москва, женщина, 54 года, среднее образование).

Я голосовала за Жириновского, потому что очень не хотелось голосовать за Путина, хотя ясно, что это уже пройденный этап, и Зюганов, и Миронов, они уже должны уходить из политики, нужны новые лица. Они из одного теста все, все завязаны (Дзержинск, женщина, 48 лет, среднее образование).

В отличие от КПРФ, другие оппозиционные партии не в состоянии получить поддержку мотивированно, как сложившиеся политические организации или как носители определенной политической программы. Вместо этого, они вынуждены довольствоваться слабо мотивированной поддержкой по принципу «выбираем лучших из худших» или «все равно за кого, лишь бы не за власть». Немногие из этих избирателей будут поддерживать кандидатов от этих партий или от партии власти, если возникнет хоть какая-нибудь привлекательная политическая альтернатива способная вызвать у них позитивный мотивирующий отклик.

Таким образом, в отличие от КПРФ, которая будучи сложившимся политическим институтом, сохраняет значительный потенциал влияния вопреки негативному отношению к ее лидеру и может позволить себе некоторое время существовать без обновления руководства, для ЛДПР и Справедливой России вопрос обновления руководства является вопросом их политического выживания. Как будет показано в следующем разделе, у «Справедливой России» гораздо больше возможностей успешно справиться с обновлением лидерства, чем у ЛДПР. Это обусловлено наличием в составе «Справедливой России» харизматичных и перспективных политиков второго эшелона. У ЛДПР такого кадрового резерва пока не просматривается.

3.4. Отношение к профсоюзам

В целом результаты фокус-групп свидетельствуют о сдержанном и даже скептическом отношении к официальным профсоюзам. Оно отчетливо прослеживается не только среди городского среднего класса, но и в рабочей среде. Например, на фокус-группах из числа рабочих металлургического комбината в Новотроицке часто звучали высказывания о пассивности местной профсоюзной организации в решении актуальных проблем, и даже просматривалась заинтересованность в появлении более активной и независимой профсоюзной организации. В качестве компенсации бездеятельности профсоюзной организации на комбинате стал спонтанно возникать неформальный рабочий актив, который напрямую решал возникающие социальные проблемы с администрацией.

Реакция на обращение Независимого профсоюза горняков, отличающегося высоким активизмом, колебалась от негативно-недоверчивой (чаще всего среди городского среднего класса) до позитивно-сочувственной (чаще всего в фокус-группах, не относящихся к среднему классу). Но в целом профсоюзное движение не вызывает сильного отклика у населения и едва ли может выступать в роли мобилизующей политической силы в масштабах страны.

Горняки на самом деле правы, потому что у народа ничего не спрашивают, у них там свои междусобойчики, у власти, они никак не разберутся, в какое русло деньги направить, понимаете, либо туда, либо сюда, где проще воровать. Но этим заявлением, к сожалению, вряд ли чего-то можно добиться (Москва, женщина, 58 лет, среднее специальное образование).

Профсоюзное движение, которое выходит за пределы интересов тех граждан, тех слоев, которых они представляют, мне кажется, что это просто, с одной стороны, может, попытка пиара, с другой стороны, попытка как-то проявить себя, может быть, в чьих-то интересах. Но я не думаю, что у этой идеи, у этого положения, которое прописано было профсоюзом, есть какие-то реальные перспективы именно на уровне профсоюза. Это не профсоюзные все-таки вопросы. А по поводу содержательной части, я не вижу там ничего, скажем так, глубоко противоречащего моему мнению. В общем, достаточно неплохо написано (Москва, мужчина, 36 лет, высшее образование).

Написали они все красиво, хорошо. Единственное, что здесь можно сказать – что этот профсоюз ведомственный, он был создан специально для горняков. Они продвигают конкретно свои права, то есть свое материальное обеспечение, стабильность заработной платы и так далее, и зарплаты. Они это пробили (Москва, мужчина, 42 года, высшее образование).

К профсоюзам я вообще не имею отношения. В нашей стране профсоюзное движение вообще никакой силы не имеет. Никогда народ не спрашивают о том, каким экономическим путем мы пойдем, потому что народ не может это решать. Это высокие слова на самом деле все, поэтому они призывают сначала спросить у профсоюзов, куда дальше идти и двигаться, но на самом деле есть другие пути, законные те же самые, те же самые выборы (Екатеринбург, мужчина, 48 лет, высшее образование).

3.5.Политическая роль Русской православной церкви (РПЦ)

Политическая роль РПЦ была исследована нами в связи с высоким уровнем доверия к этой организации и повышенной политической активностью ее руководства в период до и после президентских выборов.

РПЦ пользуется широким доверием со стороны всех групп населения, независимо от того, являются они верующими или нет. Для восприятия РПЦ населением характерно, как и для КПРФ, деперсонифицированное отношение. Оно автономно от восприятия личности патриарха и оценки действий отдельных священнослужителей и отражает исключительную роль РПЦ как одного из наиболее значимых институтов российского общества.

На фокус-группах звучали негативные высказывания о случаях некорректного поведения как рядовых священнослужителей, так и церковных иерархов. При этом отношение к патриарху менее однозначное, чем к самой РПЦ. Многие респонденты ссылаются на то, что ничего о нем не знают, а некоторые даже затрудняются назвать его имя. Часто и в негативном ключе упоминаются недавние скандалы, связанные с Кириллом, хотя большинство респондентов относится к нему достаточно позитивно. Кроме того, высказывалась обеспокоенность чрезмерной коммерциализацией церкви, включая демонстративное потребление священнослужителей (дорогие автомобили и предметы роскоши), высокие расценки на совершение обрядов и на предметы церковного обихода.

Но эти претензии не могли поколебать устойчивость позитивного отношения к православной церкви в целом, которое почти никто из респондентов не подвергал сомнению. Церкви как институту подавляющее большинство респондентов выражает высокую степень доверия. Вместе с тем, восприятие РПЦ как одного из важнейших институтов сочетается с четким представлением о его социальных границах. Подавляющее большинство россиян разделяет мнение о том, что церковь должна находиться вне политики и что ее роль сводится преимущественно к укреплению нравственных основ общества. Создается впечатление, что непосредственное влияние РПЦ на политический выбор россиян является весьма ограниченным.

Церковь присутствует в государстве, как некий институт, она должна как-то провозглашать высокие моральные принципы, корректировать какие-то действия властных структур. Открыто вмешиваться, конечно нет, она вне политики (Москва, мужчина, средний класс, 38 лет, высшее образование).

Церковь своего рода, одна из сил, третья власть. Мы все люди верующие, и давление оказываться может со стороны церкви, методом убеждения или еще как-то. Но непосредственно вмешиваться нет, не надо церкви во внешнюю политику лезть, либо государственную, а именно заниматься тем, чем положено – человеком, его нравственностью, укреплением общества (Новотроицк, женщина, 53 года, среднее специальное образование).

Существенный вывод состоит в том, что церковь в современном обществе российском обладает большим потенциалом наращивания светского влияния, который она пока не смогла реализовать и даже не стремится к этому. В условиях острого дефицита институтов, основанных на этике, общество ждет от церкви более активного вклада в решение проблем нравственного регулирования и воспитания подрастающего поколения. По существу, население предъявляет спрос на церковь как на источник институциональных социальных норм, компенсирующий слабость других социальных институтов. При этом религиозные аспекты взаимодействия с церковью волнуют население гораздо меньше. Церковь же, напротив, делает акценты на религиозно-обрядовой составляющей своей деятельности, а в последнее время – и на политической, вступая тем самым в определенный конфликт с ожиданиями массовых групп населения.

Показательно, что в борьбе за пост мэра Тольятти не сработала тактика оппонентов Андреева, использовать против него его баптистское вероисповедание. Наши исследования показали, что избирателями этот факт воспринимался скорее позитивно – как свидетельство того что Андреев – человек верующий и, следовательно, руководствуется в своем поведении нравственными нормами. Тот факт, что он не был православным, не имел принципиального значения.

Если церковь присутствует в государстве, как некий институт, то, конечно же, она должна как-то тянуть какие-то моральные принципы в свою сторону, нравственность воспитывать, мораль, и у властных структур в том числе, как-то осуждать, корректировать какие-то действия, не подлежащих коррекции, и соответственно, критике. Я этого не вижу со стороны церкви совсем, потому что они в основном как-то критикуют действия беднейших масс (Москва, мужчина, 35 лет, высшее образование).

Церковь должна влиять только на умы людей, которые приходят. Потому что, если подымать общую духовность людей, граждан – неважно, чиновник это или рабочий – то от духовности пойдет все. Этого не хватает. Управление государством – это грязь. Коммерция тоже. Если церковь полезет еще и в эту грязь, то это уже будет не духовность (Москва, мужчина, 41 год, высшее образование).

Шахов начал поливать его грязью, использовать то, что тот баптист. Но все это черный, грязный, пиар, реклама была, все эти транспаранты у дороги, баннеры, рекламные щиты. Все завешано было. У меня уже отвращение было к Шахову. То есть они сделали плакаты, такой весь город, на фоне церкви стоит Шахов, а здесь могильный какой-то замок, какие-то птицы... то есть они пытались представить Андреева в роли дьявола, сатаниста какого-то... ужас, это же некрасиво (Тольятти, женщина, 53 года, среднее образование).

У Андреева чисто визуальный образ, то есть лицо человека, внушающее доверие. То есть по программе, обещания какие-то, ничего, не зацепишь. Ну вот чисто визуальный образ, он же верующий человек, это внушает доверие. Плюс его благотворительный фонд, о нем все знают. А что? Мэр – баптист! Нормально (Тольятти, мужчина, 49 лет, высшее образование).

В условиях растущего и неудовлетворенного спроса на нравственные ценности люди тянутся к церкви как к источнику социальной устойчивости. Церковь же пока эти возможности усиления влияния в обществе использует слабо, делая акцент в основном на сугубо религиозных аспектах деятельности, интерес к которым у населения выражен гораздо слабее.

Исключительное положение, в котором оказалась православная церковь, особенно наглядно проявляется в ее контрасте с российской властью. В отличие от церкви, ассоциировать с моралью и нравственностью российскую власть нашим респондентам в принципе не приходит в голову. В этом плане большинство населения, видимо, склонно разделять расхожий стереотип оппозиционной политики об аморальности российской власти в целом. И в этом состоит еще одна потенциальная уязвимость российской власти в ее нынешнем виде, являющаяся потенциальным источником ее внутреннего кризиса: как только возникнет какая-нибудь нравственная сила в обществе, которая сможет взять на себя ту или иную политическую роль, она сможет сильно потеснить действующую власть в плане социально-политического влияния и, тем самым, существенно изменит расстановку политических сил в стране.

Выводы

Проведенные нами фокус-группы подтвердили широкое распространение негативного отношения к Единой России, утрату восприимчивости к ее политической риторике и растущий запрос на политические альтернативы. Однако уровень доверия к основным оппозиционным партиям и их лидерам остается на низком уровне.

Исключение составляет КПРФ – единственная из партий, которая воспринимается как политический институт и пользуется доверием именно в этом качестве. Характерно, что широкое распространение позитивного восприятия КПРФ, даже людьми, не являющимися убежденными сторонниками левой идеологии, сочетается с негативным отношением к ее лидеру. Успешное обновление руководства КПРФ может привести к существенному расширению электоральной поддержки и потенциально обеспечить ее трансформацию в массовую левоцентристскую партию.

Подобно КПРФ, ЛДПР и «Справедливая Россия» тоже испытывают кризис политического лидерства. Но их положение усугубляется тем, что они не состоялись как политические институты и их перспективы гораздо сильнее, чем перспективы КПРФ, зависят от успешности их лидеров. Но, подобно Зюганову, Жириновский и Миронов не вызывают доверия и поддержки у сколько-нибудь заметных групп избирателей и воспринимаются как политики вчерашнего дня. Проявления мотивированной поддержки этих лидеров встречаются редко.

Социологические данные свидетельствуют о том, что профсоюзное движение не вызывает сильного отклика у населения и едва ли может выступать в роли мобилизующей политической силы в масштабах страны.

Существенный вывод состоит в том, что церковь в современном российском обществе обладает большим потенциалом наращивания светского влияния, который она пока не смогла и не стремится реализовать. В условиях острого дефицита институтов, основанных на этике, общество ждет от церкви более активного вклада в решение проблем нравственного регулирования и воспитания подрастающего поколения.