[AML+]

( нашел какие то обрывочные сведения о звукозаписях Рахманинова)
Любопытно, что при всей своей известности Рахманинов до 1920 г. еще не делал граммофонных записей. Томас Эдисон, чья система звукозаписи, пожалуй, превосходила по качеству продукцию всех его конкурентов, предложил Рахманинову записать пять двусторонних пластинок. И вот 18—23 апреля состоялась первая запись Рахманинова, включавшая Вальс ля-бемоль, опус 42, Шопена, тему и вариации из Сонаты ля мажор Моцарта, К 331. Первый опыт оказался неудачным, поскольку фортепиано (вернее, просто пианино) находилось слишком далеко от рупора, и сам Эдисон признал, что пианино было не идеальным инструментом «для такого яркого музыканта».
Наиболее значительной записью из этой серии было исполнение второй Венгерской рапсодии Листа — запись длилась десять с половиной минут на трех сторонах пластинок. Там прозвучала и изумительная каденция (Рахманинов сочинил ее уже давно, но не записывал на бумагу и впервые исполнил на благотворительном концерте в Бостоне 10 января 1919 года). Жаль, что неопытность Эдисона в записи звучания фортепиано испортила эту очень интересную пластинку, ведь хотя сам Рахманинов не был учеником Листа, но его кузен Зилоти — был (и даже в 1913 году опубликовал на немецком языке книгу о своем учителе), и исполнение Рахманинова имело особое значение.
Тогда же он впервые записал Прелюдию до-диез минор и Польку В. Р., а также свою Баркаролу соль минор из опуса 10, Сонату Скарлатти в переложении Таузига и «другой» вальс ля-бемоль Шопена, № 3 из опуса 64. Было сделано по три записи каждой из сторон, но Эдисон выпустил в свет не тот вариант, который одобрил Рахманинов. Несмотря на все злоключения, записи были быстро растиражированы и раскупались очень хорошо, показывая тем самым фирмам звукозаписи, что иметь дело с Рахманиновым коммерчески выгодно. Договоренность композитора с Эдисоном была устной, и Рахманинов решил поставить ее на более деловую основу. Он попросил выслать проект контракта, выдвинув при этом достаточно разумные условия, но в полученном проекте они не были учтены. Рахманинов не мог с этим согласиться и вернул контракт Эдисону для доработки.После неудачных попыток записаться ну Эдисона Рахманинов заинтересовался звукозаписю. на валики с перфарированной лентой и с 1919 г по 1933 г. сделал 36 запсей по системе Velta Mignon rolls. Одновременно он вступир в переговоры с фирмой Виктор о фозможносьти записи своеей игры на грампластинки .
Компания Виктор уже имела в своем активе записи многих выдающихся музыкантов, в том числе Стоковского и Филадельфийского оркестра, Фрица Крейслера и Пабло Казальса. Теперь она стремилась записать Рахманинова. Эдисон слишком медлил с ответом, и Рахманинов отказался от его услуг: 21 апреля композитор подписал контракт с компанией Виктор.
Несколькими неделями ранее Крейслер и Джон Мак-Кормак, с Эдвином Шнейдером за фортепиано, записали романс Рахманинова Ночь печальна со скрипкой облигато. Рахманинову очень понравилось прекрасное исполнение Мак-Кормака, и после окончания сезона, 3 июля, композитор аранжировал для него русскую народную песню Лучинушка. Он также гармонизировал другую русскую песню, Яблонька, для сборника (под редакцией американского музыковеда Альфреда Дж Суона), опубликованного издательством Инок и компания в 1921 году под названием Песни из многих стран. Этой первой встрече композитора с Дж Суоном суждено было позже перерасти в близкую дружбу.
Из Европы пришло печальное известие: друг Рахманинова Николай фон Струве погиб, упав в шахту лифта. Композитор узнал об этом, отдыхая в летнем доме, снятом им в небольшом городке Гошен, в штате Нью-Йорк, примерно в шестидесяти пяти милях к северо-западу от Нью-Йорка. Это было прекрасное место, спокойное и тихое. Вскоре Рахманинову удалось связаться с родственниками в России, и он очень обрадовался возможности послать через банк деньги, в том числе и для матери. Казалось, что композитор сможет приехать в Россию, и он уже начал наводить справки об оформлении документов.
Крупным событием музыкального сезона 1919/20 года явилось образование Кливлендского оркестра, дирижером которого стал Николай Соколов, уроженец России, получивший образование в Штатах. В этот первый сезон Соколов, высоко ценивший и любивший музыку Рахманинова, исполнил его Вторую симфонию. Дирижеру особенно нравилось это произведение, и он исполнял его в девяти из последующих четырнадцати сезонов, а позже, в двадцатые годы, впервые записал его в компании Брунсвик.
Контракт Рахманинова с фирмой Виктор начал приносить свои плоды. По его условиям, композитор обязался записать в течение пяти лет не менее двадцати пяти произведений и ему гарантировался аванс (который позже вычитался из заработка) в 15 тысяч долларов ежегодно. Однако при этом ставилось условие, что пластинки Рахманинова могли выходить только в компании Виктор, хотя на валики он мог записываться свободно. Фирма стремилась заставить Рахманинова записать дополнительные произведения — так сказать на бис, ссылаясь на то, что в записи Эдисона вышла Прелюдия до-диез минор и не было смысла снова ее записывать, поскольку доходы пришлось бы делить.
Первые записи Рахманинова в компании Виктор в мае 1920 года включали две его самые популярные (после до-диез минор) прелюдии — соль минор и соль мажор, в также Тройку из Времен года Чайковского. Последнюю пьесу Рахманинов очень любил и вновь записал ее в 1928 году, но записей прелюдий больше не делал. Планы фирмы Виктор бьши обширными: в декабре 1920 года в ее студии в Кэмдене, штат Нью-Джерси, впервые записывался Тоска-нини с миланским оркестром Ли Скала (находившимся на гастролях в Америке). За четыре дня была записана музыка Моцарта, Бетховена и некоторых других композиторов.
Успех первых сезонов убедил композитора в прочности его финансового положения, но ему требовалось место, где можно было спокойно писать. Угнетала Рахманинова и тоска по родине: хотя и удалось оформить все необходимые документы, но поездка сорвалась, потому что композитор попал в больницу. Несколько лет он страдал от того, что считал переутомлением глаз, осложненным работой над новыми сочинениями. Несмотря на то что со времени отъезда из России Рахманинов не написал ничего значительного, состояние его здоровья ухудшалось. Пришлось пойти на операцию, совпавшую, к сожалению, по времени с намеченной поездкой. Операция прошла неудачно, и от боли Рахманинова избавляли только лекарства. Для окончательного выздоровления ему потребовалось несколько лет.
Первые записи Рахманинова в компании Виктор имели необыкновенный успех. Фирма, спеша извлечь из своей находки побольше прибыли, записала в октябре—ноябре 1920 года сразу три пьесы в его исполнении: вальс Шопена (№ 3 из опуса 34), Кукушку Дакена и первую запись Грэтхен за прялкой Мендельсона (вторую он сделал в 1928 году). В январе 1921 года композитор записал еще один вальс Шопена, ми-бемоль мажор, опус 18, и собственную Прелюдию соль-диез минор, а также пьесу Доктор Gradus ad Parnassum из сюиты Детский уголок Дебюсси. Эту сюиту Рахманинов готовил к исполнению в следующем концертном сезоне, и фирма Виктор собиралась выпустить запись к этому времени, чтобы воспользоваться интересом слушателей. Б апреле композитор записал еще одну часть сюиты — Кэк-уок Голивога , и еще два вальса Шопена (один из которых, соль-бемоль мажор, № 1 из опуса 70, был выпущен в свет лишь в 1973 году). Похоже, что фирма хотела записать в исполнении Рахманинова все вальсы Шопена, но в конечном итоге записала лишь девять из четырнадцати.
В Англии, где музыку Рахманинова всегда хорошо принимали, сэр Генри Вуд готовил к Шеффилдскому фестивалю еще в 1914 году британскую премьеру Колоколов, которую отложили из-за войны. Премьера состоялась 15 мая в Ливерпуле. Вуд дирижировал Ливерпульским филармоническим оркестром и филармоническим хором, а солистами были Дорис Вэйн, Артур Джордан и Норман Уильяме.